Делимся статьей СПИД.ЦЕНТРа о том, как человеку с ВИЧ найти своего психолога.
Михаил Зеленский живет с ВИЧ и открыто говорит о проблемах, с которыми сталкивается в связи со своим статусом. Специально для «СПИД.ЦЕНТРа» он написал колонку о том, как люди с ВИЧ ищут подходящих психологов, а также спросил у специалиста, на что следует обратить внимание при выборе специалиста, чтобы не столкнуться с гомофобией и осуждением.
«Найти подходящего парня проще, чем найти подходящего психолога?» Таким вопросом задался мой друг. Слово «парня» вылетало из его уст спокойно. Он уже ничего не смущался, хотя сидели мы вовсе не в гей-френдли баре на окраине Питера. Я знал, что причина нашей встречи — его недавнее расставание с парнем.
Спустя два месяца после знакомства он решил открыться и рассказать партнеру, что у него ВИЧ. Парень ушел, а мой друг утвердился в мысли, что ВИЧ-статус лучше либо скрывать, либо встречаться исключительно с ВИЧ-положительными парнями.
Кроме того, мой друг решил, что ему необходим психолог, к выбору которого он подошел так же серьезно, как если бы выбирал нового партнера: он опасался, что ему попадется психолог-гомофоб. Масла в огонь подлила история его подруги. Она давно живет с девушкой и в какой-то момент записалась на прием к психотерапевту. Он — это был мужчина — показался ей весьма легким в общении, но категорически игнорировал одну деталь в ее рассказе о личной жизни. Точнее сказать, не игнорировал, а поправлял, постоянно заменяя местоимения «она» на «он», и «с ней» на «с ним». Он слушал ее историю, а потом выдавал отредактированную версию «здоровой» реальности. Естественно, пациентку это стало бесить, и она об этом сказала. На что доктор посоветовал ей направить эту злость в правильное русло, а точнее, выстраивание отношений с более «подходящим» партнером. Ну вы поняли, с мужиком, в общем. Она, конечно, не выдержала и, хлопнув дверью, ушла, перед этим высказав свою точку зрения. Напоследок доктор добавил, что если он ей не может помочь, то вряд ли ей поможет кто-то другой.
Этот психолог оказался неправ, и девушке помог уже другой специалист. Тоже мужчина, к слову.
Мой личный опыт
Когда я узнал, что у меня ВИЧ, меня тоже отправили к психологу в местном Центре СПИДа. Зайдя к нему в кабинет, я увидел икону во всю стену. Психолог спокойно сидел и записывал что-то в блокнот. Не поднимая глаз, он начал задавать вопросы, в том числе про секс, партнеров и ориентацию. Я, будучи человеком открытым и не скрывающим свою ориентацию, должен был ему сказать все как есть с легкостью. Но обстановка в кабинете, его опущенные вниз глаза — все это меня смутило и заставило соврать. Уже позже, когда я познакомился со своим инфекционистом, он, посмотрев на меня, спросил: «Ты же МСМ, правильно я понимаю?» Я сказал ему правду, потому что понял, что он абсолютно адекватно все воспримет.
Советы специалиста
Эти вопросы относительно комфортности отношения со своим врачом, а в частности, с психотерапевтом показались мне достойными небольшого исследования. Я могу понять своих друзей, когда им становится неловко. Тебе буквально приходится обнажать свою душу перед другим человеком. Ты идешь на это сознательно, ведь испытываешь потребность разобраться с нерешенными вопросами и «распутать узлы» или хотя бы ослабить хватку. В этой ситуации очень важно попасть к правильному специалисту, которому ты сможешь довериться. Чтобы разобраться со всеми тонкостями поиска подходящего специалиста, я обратился к психологу Александру Лазареву.
— По каким критериям обычно выбирают психотерапевта? На что следует обратить внимание?
— Обычно к психологу клиенты приходят по «сарафанному радио». И «сарафан» — очень хороший фильтр, на самом деле, но им нужно правильно пользоваться. Психотерапия — не поход на маникюр, не смена покрышек автомобиля и т.п., потому что принцип «если мой друг доволен, то и мне понравится» не работает. Но от своего друга/подруги вы можете узнать информацию. Поэтому я бы выделил несколько важных критериев, они не гарантируют, что вы с первого раза обратитесь к «тому самому», но увеличат вероятность успешного исхода.
Начнем с формального критерия — образование психолога. Хорошо, если психолог в дополнение к академическому образованию обучался и чему-то практическому (психологическому консультированию, психотерапии в определенном подходе).
Теперь критерии по сути.
Первое, это то, что психолог предлагает как базу для работы. Если базой для работы будут танцы, мандалы, рисование сакральных знаков и прочая эзотерика, то вы будете работать с эзотериком. В действительности работа с эзотериком может вам помочь, как помогают другие люди, которые говорят по душам: священнослужители, друзья и попутчики в купе поезда, но это не значит, что с вами будет работать психолог, так как непонятно, какую ответственность несет этот человек и за что вы ему платите. База должна быть из перечня экспериментально подтвержденных психологических практик, а в дополнение уже можно делать любые творческие упражнения: танцы, песни и прочее.
Второй критерий по сути — это способность терапевта с уважением относиться к вам как личности и с бережностью относиться к тем моментам, когда вы проявляете свою уязвимость. Психотерапия — не сильно приятный процесс, это не расслабляющий массаж, не маски для лица. Однако, даже если терапевт подозревает, что какие-то ваши идеи не полезны вам, он может сообщить об этом с уважением и предложить пересмотреть их, а не сразу говорить, что вы не правы в своих суждениях.
Третий критерий по сути — идеологическая приверженность терапевта. Так сложилось, что психотерапия — это помогающая практика, которая направлена на гармонизацию индивидуальных предпочтений людей. А потому традиционные взгляды, где все должны всем, и в особенности родине, скорее, будут мешать психотерапии. Один из главных навыков психотерапевта — психологическая гибкость, так что постоянное желание удержать традиции и скрепы едва ли полезно для процесса психотерапии. Если психотерапевт настойчиво в работе с клиентом доказывает, что женщина должна быть «такой-то», а мужчина должен быть «таким-то», то вряд ли он сильно поможет, так как будет воспроизводить дисциплинарные, стигматизирующие и нормирующие практики общества, которые обычно и приводят к психологическим проблемам.
Самое главное — помнить, что вы полноправный участник процесса психотерапии и можете тоже задавать вопросы вашему психологу, к примеру, почему он задал именно этот вопрос, как он видит ваш план работы и прочее.
От себя как от клиента, а не психолога еще добавлю, что, конечно, хочется суперприятного отношения к себе, но это не сильно влияет на полезность исхода терапевтической работы. В процессе работы и психотерапевт может конфронтировать с какими-то правилами, которых вы придерживаетесь, и вы можете спорить с психологом, и здесь главным образом делать это уважительно и переживая свои чувства, а не пытаться обойти все острые углы. Так же важен баланс. Обычно для успешной работы психологу требуется значимо больше применять аффирмативный подход в отношении движения клиента в сторону своих ценностей, чем проявлять конструктивный скепсис в отношении идей, которые могут быть одновременно и вредны, и привычны для клиента.
— Обязательно ли клиенту раскрывать свою ориентацию и ВИЧ статус?
— Клиент вправе говорить только то, что он считает нужным; какую-то информацию раньше, какую-то позже. Так что, это и право, и ответственность клиента. Также клиент может выяснить условия конфиденциальности и заручиться ими, это поможет с бóльшим доверием раскрыться в нужный момент. Но, как верно подмечено в вопросе, есть вероятность, что переживания из-за ВИЧ и ориентации влияют на многие аспекты жизни и часто важно разобраться с ними, чтобы идти дальше.
— Есть ли специальные курсы для психотерапевтов по работе с ЛГБТ?
— Такие курсы есть. Я сам проводил такие курсы, еще «на заре» интереса к этой теме в психологическом сообществе. Несколько лет назад вместе с моими коллегами Дмитрием Исаевым и Егором Бурцевым мы делали семинары по сексологии для психологов. Обязательны ли такие курсы — нет. Если терапевт не гомо/би/трансфобный, если он вполне понимает, что стресс меньшинств влияет на жизнь людей, и знает, что такое социальные привилегии, стигматизация и как они работают, то, в принципе, все о’кей, и он/она вряд ли навредит клиенту. Однако курсы по работе с ЛГБТ часто дают информацию о жизни сообщества, о правилах общения и других нюансах, что делает терапию более гладкой, а психолога более «замечающим» нюансы в жизни других сообществ. Резюмируя, скажу, что я скорее рекомендую пройти специальные курсы психологу, т. к. это поможет быстрее наладить контакт с клиентом и удовлетворит личный интерес терапевта к тому, как устроена жизнь людей из незнакомого сообщества.
— Можно ли сказать, что психотерапевт-гей более эффективно справится с проблемой пациента-гея?
— Отвечу коротко — вряд ли так важна ориентация психолога, просто иногда доверие к человеку из своего сообщества выше.
— Расскажите пару слов о своем опыте работы с геями и ВИЧ-позитивными пациентами.
— Я отношусь так же, как и к другим людям, и одновременно учитываю один немаловажный факт в своей работе. Джилл Фридмен и Джин Комбс в своей книге «Конструирование иных реальностей», посвященной нарративной практике, пронзительно точно определили, что социальный, политический и экономический порядок оказывают влияние на то, какие проблемы возникают у людей и как сложно им их решать. Решать свои проблемы людям из стигматизированных, маргинализованных и прочих групп, лишенных многих социальных привилегий, обычно сложнее, чем людям из сообществ более привилегированных. Простой бытовой пример: общественные предубеждения на счет положительного ВИЧ-статуса могут напрямую влиять на возможность человеку найти партнера для семейных, романтических или сексуальных отношений, т.к. многие люди могут избегать возможности знакомства, узнав о статусе. Для людей, имеющих ценность таких отношений, будет дискомфортно постоянно переживать фрустрацию из-за «неуспешности» в этой сфере жизни, что может легко повлечь депрессивные состояния.
— Сталкивались ли вы с гомофобией в профессиональной среде?
— Это удивительно, но в российских сообществах и психологов, и врачей гомофобия — не редкость. Ее проявляют и напрямую, и опосредованно (например, сплетни, разрушающие репутацию). В магистратуре я писал диссертацию по рискованному сексуальному поведению гомосексуальных мужчин, и один доктор наук хотел в теме моей диссертации слово «гомосексуальных» заменить на «имеющих сексуальные девиации», так что — да, я сталкивался с гомофобией в профессиональной среде на личном опыте. Уже не помню, как все удалось утрясти, но название не поменяли, и гомосексуальность осталась нормой в моей диссертации.
— Но все же случается, что пациент испытывает дискомфорт от общения с психотерапевтом, я имею в виду — с конкретным человеком. Что лучше в такой ситуации — закончить прием и искать другого, либо честно обсудить этот вопрос с врачом?
— Вот этот вопрос самый сложный для ответа, здесь нужно рассматривать конкретные случаи. В качестве рекомендации могу сказать, что если психотерапевт не оскорбляет вас, не пытается с вами переспать во время сессии, не раскрывает конфиденциальность, то лучше обсудить с терапевтом свой дискомфорт, связанный с вашей с ним\ней работой, это может даже помочь решению психологических проблем. Однако остается шанс, что разговор не поможет, и смена специалиста может быть вполне полезным решением. Психотерапевтам и психологам я рекомендую начать использовать в работе шкалы обратной связи, разработанные в ориентированной на решение краткосрочной терапии, они помогут очень конкретно выявить, что идет хорошо в отношениях с клиентом, а что можно улучшить.