Академик Вадим Покровский — о первых пациентах с иммунодефицитом в СССР и о ситуации с инфекцией во время пандемии COVID-19. Материал подготовлен Информационным агентством «Известия.»
40 лет назад, 5 июня 1981 года, Американский центр контроля над заболеваниями зарегистрировал новую болезнь — СПИД (синдром приобретенного иммунодефицита). В России первый пациент с ВИЧ впервые был обнаружен в 1987-м. Глава профилактического центра ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора Вадим Покровский тогда лично занимался выявлением первых носителей ВИЧ. В то время врачи были совершенно бессильны перед новой болезнью, рассказал он в интервью «Известиям». В наши дни некоторые инфицированные доживают до ста с лишним лет, но профилактический прием антиретровирусных препаратов в группах риска для России всё еще диковинка
Сто лет с ВИЧ
— Что было известно о болезни в 1981 году в США, где впервые заявили о ней?
— В 1981 году было понятно, что новая болезнь связана с нарушением иммунитета. Тогда насчитывалось около ста пациентов. У молодых больных развивались саркома Капоши, которая обычно встречается в пожилом возрасте, а также пневмония. Врачи начали искать причины, и около трех лет ушло на понимание того, что же вызывает такие состояния. Многие считали, что это не вирус, а, например, влияние окружающей среды. Споры не утихали целое десятилетие, хотя вирус обнаружили уже в 1983 году. Тогда же появились тесты на определение антител к нему, и они выявили уже несколько сотен зараженных.
Генетический анализ вируса показал, что первые больные появились в середине 1920-х годов в Африке, вирус перешел от шимпанзе к человеку. Охотники ели обезьян, использовали их туши в ритуальных целях. Узнать больше
Первичный очаг сформировался в столице Конго Браззавиле. Через какое-то время туда поехали врачи и учителя из франкоязычной Республики Гаити. Уже оттуда вирус в конце 1960-х годов попал в США. Понадобилось еще примерно 10 лет, чтобы у людей развился СПИД.
— Сколько лет ушло на то, чтобы узнать, как и в какие сроки ВИЧ переходит в СПИД?
Глава профилактического центра ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора Вадим ПокровскийФото: ИЗВЕСТИЯ/Александр Казаков
— Потребовалось примерно 20 лет, чтобы понять, что человек заражается вирусом, а СПИД (саркома Капоши или пневмония) развивается в течение 10 лет только у половины инфицированных, а за 20 лет — примерно у 95%. У оставшихся 5% ВИЧ есть, анализы его показывают, но СПИД у них не развивается. Это связано с наличием у них гена, препятствующего заражению и развитию болезни. Людей, устойчивых к ВИЧ-инфекции, в европейских популяциях около 1%. Такой ген есть у народов Северной Европы и северной России.
— Когда ВИЧ дошел до России, вы только начинали свой путь в медицине. При каких обстоятельствах вы решили заниматься новым направлением?
— СССР имел теплые отношения с африканскими государствами. В конце 1984 года ведущие отечественные институты занялись вопросом распространения нового заболевания, которое принимало серьезные масштабы в США. Я к тому времени уже был квалифицированным специалистом, изучал инфекционные и тропические болезни, занимался иммунологией. Мне и поручили это направление. Я совершенно не понимал, что это за болезнь. Было известно, что она передается половым путем или с кровью, распространяется медленно. Только спустя время ученые поняли, что излечиться от нее нельзя. И человек, прежде чем умереть, успевает заразить других.
— Возможно ли сравнить ВИЧ с какой-то другой болезнью?
— Сравнить можно, например, с сифилисом. Это была достаточно тяжелая болезнь до того момента, как ее начали лечить пенициллином. От острого сифилиса никто не умирал, а вот от третичного и четвертичного шло поражение внутренних органов, и это грозило смертью. В этом плане развитие СПИДа чем-то напоминало сифилис. Но в целом сравнить СПИД с какой-то болезнью невозможно.
Никто не верил
— Какие задачи стояли перед вами, когда ВИЧ уже появился в СССР?
— Трудность заключалась в том, как противостоять новому заболеванию. Во-первых, было сложно убедить людей, что ВИЧ вообще существует. При COVID-19 люди лежат с температурой, кашляют, а здесь они не понимают, что больны, признаков болезни нет. Во-вторых, необходимо было убедить людей пользоваться презервативами. Его же еще нужно купить, правильно использовать. А ведь это средство по-прежнему является самым надежным.
— Врачи боялись работать с ВИЧ в первое время?
— Конечно. Первое время надевали противочумные костюмы. В 1987 году, когда в России был зарегистрирован первый больной, произошла смешная история. Одному пациенту мы сделали ректоскопию, а когда через несколько дней узнали о наличии у него ВИЧ, вырыли яму во дворе больницы и закопали ректоскоп, а сверху еще залили хлоркой и потом цементом. Что подумают археологи, когда спустя тысячелетия найдут зацементированный ректоскоп? Они, скорее всего, никак не сопоставят это с появлением в России новой болезни. Вот так все боялись первых пациентов.
— Чем тогда лечили людей от ВИЧ?
— Пытались лечить имеющимися иммуностимулирующими препаратами, переливанием крови, ультрафиолетовым облучением крови. Но пациентам становилось только хуже. Это было страшно. Мы не знали, что делать.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев
— Как был обнаружен ВИЧ-положительный пациент в СССР?
— С 1985–1987 годов мы обнаруживали только инфицированных африканцев. Раньше других в мире мы поняли, как вирус попал в США и Европу. Но наши люди также ездили в Африку. Первый выявленный российский пациент работал там переводчиком и имел гомосексуальные контакты с местными жителями. Когда он вернулся в Россию в 1982 году, первые два месяца у него были острые периоды: лихорадка, понос. Он попал в руки к врачам, но вскоре симптомы у него прошли. Потом к 1987 году у него открылась саркома Капоши, тогда мы уже обследовали его на ВИЧ и подтвердили диагноз.
— Как дальше распространялась инфекция?
— ВИЧ-положительный пациент рассказал мне, что у него были контакты с 25 мужчинами. В основном это были солдаты срочной службы, он их опаивал, соблазнял. Потом они разъехались по всей России. Было крайне сложно найти их всех и обследовать. В итоге выяснилось, что пять из них заразились. У всех были уже традиционные сексуальные контакты, семьи. Так заразились пять женщин. Один из инфицированных еще и сдавал кровь как донор. От одного первого случая я отследил в общем счете 26 заражений. Было решено начать массовое обследование. Начали проверять донорскую кровь, чтобы остановить заражение. Если где-то обнаруживали больного, сразу сообщали в наш центр эпидемиологии в обязательном порядке. К 1988 году было зарегистрировано около 100 случаев. Мы информировали врачей, что у их пациентов будут подобные симптомы, чтобы отправляли к нам.
Далее последовала вспышка в Элисте в Калмыкии — первый случай массового заражения ВИЧ-инфекцией в СССР. Нулевым пациентом там стал рабочий, проходивший в 1982 году срочную службу на флоте. Многие из заразившихся тогда до сих пор живы.
Есть средства
— Как продвигалась работа над терапией пациентов?
— В 1987 году был создан первый отечественный препарат для терапии ВИЧ. К 1990-м годам использовались три препарата, препятствующих размножению вируса в организме. Сейчас используются уже два, пожизненно, с ними человек с ВИЧ может дожить до старости. Известно, что один инфицированный дожил до 104 лет. Конечно, даже у самых современных препаратов есть побочные эффекты, и приходится их менять. Если прерывать терапию или применять ее неправильно, развивается резистентность. Затраты государства на лечение ВИЧ-инфицированных постоянно растут. Самая бюджетная терапия обходится в 10 тыс. рублей в год, самая дорогая — более чем в 200 тыс.
— Если многие сегодня уже охвачены терапией, доходит ли у кого-нибудь болезнь до стадии СПИДа?
— Термин «СПИД» в России появился в 1987 году, сейчас это уже условное определение, бытовое название финальной стадии заболевания. Оно неправильное. Если человек начал принимать лекарства, до того самого СПИДа болезнь не дойдет. И даже если у него уже развилось то состояние, которое принято называть СПИДом, мы возвращаем ему нормальные самочувствие и трудоспособность. Поэтому правильно все-таки называть болезнь ВИЧ-инфекцией.
— Сколько сегодня ВИЧ-инфицированных в России?
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Артем Коротаев
— По данным Роспотребнадзора на 31 декабря 2020 года, в России проживают 1 млн 100 тыс. людей с ВИЧ. Умерли 380 тыс. начиная с 1987 года. В списках Минздрава числятся 840 тыс. инфицированных. Статистика Минздрава и Роспотребнадзора расходится. Роспотребнадзор фиксирует сразу все случаи обнаружения антител к ВИЧ. Минздрав же считает только тех людей, которые обратились в государственные «СПИД.ЦЕНТРЫ».
То есть 300 тыс. человек не обратились за медицинской помощью и не получают лечение. Они могут заражать других, за ними никто не следит.
За прошлый год было зафиксировано 60 тыс. новых случаев. При этом важно учитывать, что в пандемию обследовали гораздо меньшее количество человек, примерно на 20%, чем в позапрошлом году. В 2019-м было выявлено 80 тыс. новых случаев. На карантине люди занимались интимными контактами, поэтому ответ мы получим в следующем году, когда пандемия будет влиять в меньшей степени.
В 2020 году «СПИД.ЦЕНТРЫ» делали тесты на ковид, инфекционисты также сменили профиль. Из-за коронавируса были ограничения на передвижения даже внутри страны, люди не могли обращаться в областные центры. Приходилось давать препараты на более долгий срок, организовывать доставку на дом. Надо помнить, что коронавирус пройдет, а ВИЧ останется. Даже 60 тыс. новых случаев — это много.
— Сами врачи сегодня боятся заразиться?
— Вероятность, что врач, уколовшийся иглой, на которой был вирус, заболеет ВИЧ, составляет 0,3%. А если к тому же он сразу начнет принимать антиретровирусную терапию, то точно не заразится. Также это можно делать после сомнительного полового контакта или изнасилования. Но эта схема в России не развита. Я знал ВИЧ-инфицированного хирурга, который сам боялся оперировать, и его сделали главврачом. Мне нравятся такие компромиссы. Но так бывает не всегда. В целом закон не предусматривает трудовых ограничений для ВИЧ-инфицированных. При этом их, например, не берут на военную службу. Но если уже на службе у военного найдут инфекцию, его не отстраняют. Парадокс.
Секс-просвещение и презервативы
— Почему не получается снизить число новых случаев в России?
— С начала обнаружения заболевания в нашей стране мы занимаемся только лечением, но практически не думаем о профилактике. Согласно данным Аналитического центра при правительстве РФ, более 99% бюджетных средств расходуются на организацию лечения (60 млрд рублей), а на профилактику — только 0,7% (450 млн рублей).
Ни пропагандой, ни раздачей презервативов мы не занимаемся. Не думаем о распространении ВИЧ среди гомосексуалистов, женщин с пониженной социальной ответственностью. Мы сделали вид, что у нас нет секс-работников. Ведется слабая работа среди потребителей наркотиков, а последние 20 лет именно они наша основная головная боль. В СССР мы обследовали наркоманов, но не обнаруживали среди них больных. Всё изменилось в 1990-е годы, когда вирус попал в эту среду.
Проблема в том, чтобы найти всех этих пациентов, обследовать и дать лечение. Но это очень сложно. Обследуют в основном при поступлении в больницу.
— Насколько сильна сегодня стигматизация ВИЧ-инфицированных?
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Александр Казаков
— Сегодня 65% инфицированных — это люди обычной ориентации, не употребляющие наркотики. Сейчас в числе больных уже есть заслуженные учителя, актеры, академики. Но далеко не все это понимают.
Слышал недавно историю. Болеет женщина, на лицо все признаки ВИЧ, но ее не обследуют на него, потому что она заслуженный учитель. Врачам не могло прийти в голову, что заслуженный учитель может болеть ВИЧ. До сих пор не только людям, но и врачам кажется, что заражаются только гомосексуалисты и наркоманы. Случаи, когда пациентам отказывают в операции, сегодня редки, но они есть. Помощь больным с ВИЧ оказывают определенные больницы, что, на мой взгляд, также форма стигматизации.
— Что бы лично вы сделали для уменьшения распространения ВИЧ в России?
— Крайне важно вести сексуальное просвещение школьников. В нашей стране в учебных заведениях практически не касаются этого момента. Позиция Минпросвещения сводится к тому, что половым образованием должны заниматься родители, но те сами нигде этому не обучены. Дети ищут информацию в интернете.
Во многих странах есть программы по повышению доступности презервативов. У нас они только дорожают.
Другие страны ушли намного дальше в осознании болезни. Например, Объединенная программа ООН по ВИЧ/СПИДу (ЮНЭЙДС) 3 июня опубликовала стратегию, в которой приводится такой пример: «Я секс-работница, пользуюсь презервативами и не боюсь заразиться. А если клиенты отказываются, я принимаю антиретровирусные препараты для профилактики». В России это вряд ли будет понято.
Все попытки сделать вакцину пока не дают результата. Ближайшие 10 лет она вряд ли будет создана. Мы можем повлиять только на изменение полового поведения, научить людей пользоваться презервативами.